— Что такое…? — Сквозь зубы просипел я.

— Там… — Запыхавшимся голосом говорил здоровяк. — Там… по телевизору назвали предполагаемого убийцу Дурова. Говорят, что он главный подозреваемый. И я уже видел этого парня…

— Чего…?

Глава 23

Сказать честно, я не особо поверил в слова мамы Ивана. Всё-таки, смерть от прямого попадания молнии — чересчур редкое явление. Да, конечно, такое случается, но…

Не верилось, в общем. Не знаю, почему. Чуйка подсказывала, что дело тут в другом.

В чём? Не понятно.

Могу предположить, что отца Ивана убили. Его, например, мог убить кто-то похожий на того парня, против которого на соревновании дрался Иван. Тот, кто владеет стихией электричества. Вот такой вариант звучит намного правдоподобнее, чем-то, что сообщили миниатюрная женщина.

Подобное, в отличие от удара природы, происходит часто.

Может, мама просто не хотела расстраивать своего сына, чтобы в будущем тот не стал разыскивать убийцу отца, и поэтому соврала?

Вполне возможно. Вполне.

К слову, я заметил, с какой яростью дрался здоровяк на соревновании. Наверное, внутреннее чутьё подсказывало ему, что подобные люди — враги.

А может быть и такое, что я в который раз чересчур усложняю. И отец Ивана и правда погиб от удара с неба. Хоть такой шанс и менее вероятен раз в тысячу.

Когда до моего предложения Екатерине в чудесном саду оставалась буквально секунда, нагрянул Иван. И хотя я ужасно хорошо к нему отношусь, сейчас было самое неподходящее время…

Сжав скулы, я повернулся на здоровяка и спросил у него, в чём дело. Он и ответил, что по телевизору назвали предполагаемого убийцу Дурова.

— Кто это? — Спросил я.

— Я уже видел его… да и ты — тоже. Это тот самый парень, которому в тот раз наваляла твоя сестра. Его, кажется, Кириллом зовут.

— Что за… — Всё в моей голове перевернулось. — Что ты сказал? Кирилл…? — Поглядел на Екатерину, не особо понимающую, что происходит. — Кирилл главный подозреваемый в убийстве Дур… своего отца?

— Ну да… — Как-то виновато почесал затылок Иван. — По телевизору так и сказали. Но это ещё не точно.

— Ох, чёрт…

— Что за Кирилл? — Непонимающе спросила Екатерина. — Сын Дурова…? А зачем Соня его избила…

— Подожди-подожди. — Я незаметно положил коробочку с кольцом обратно в карман. — Потом как-нибудь расскажу. А сейчас мне нужно кое-куда отойти… — Больше не стал смотреть на Екатерину, чтобы не расстраиваться из-за сорванного предложения. — П…прости. Прости пожалуйста. Мне правда нужно…

— Да за что ты извиняешься… иди, конечно.

Я хлопнул Ивана по плечу, тихонько поблагодарив за информацию, и двинулся в дом. Нужно было переговорить с Фёдором и Иисусом. Ведь только они в достаточной мере были осведомлены обо всей этой ситуации.

Мне повезло. Я встретил этих двоих, сидящих на кухне и попивающих кофе. У плиты суетилась Настя, наша новая работница по кухне. Дабы не разговаривать при ней, позвал парней отойти в другое место. Те, переглянувшись, двинулись за мной.

Мы поместились в свободной комнате. Иисус с Фёдором поставили свои кружки на небольшой столик и сели рядом.

— Я так понимаю, речь пойдёт о том, что случилось на вашем соревновании? — Догадался Иисус.

— Да. Вы уже смотрели новости?

— Новости нет, но уже в курсе того, кто погиб, и кто в этом главный подозреваемый.

— Отлично. И что можете сказать?

— А что тут можно сказать? — Спросил Фёдор. — По-моему, всё очевидно. Сынок Дурова и правда завалил своего отца. Я в этом почти уверен.

— Почему…?

— Ну сам посуди. Его так быстро взяли, значит поймали почти что на месте преступления. И объявили об этом телевизору. Да и… судя по тому, что говорят, он и не особо-то отрицает свою вину.

— Не отрицает?

— Когда его на камеру спросили, он ли убил своего отца, он смолчал. Даже отпираться не стал.

— Какая-то это полная хрень… — Дал я оценку услышанному.

— Хрень не хрень, но доступ к тому этажу, где находился Дуров, — говорил Иисус, — … есть лишь у нескольких человек. У сына, как я предполагаю, он тоже был.

Я понимал, что спорить с фактами довольно трудно. Уже начинал догадываться, что преступление и в самом деле совершил Кирилл. Оставался только один вопрос — «зачем ему это?»

— Но… для чего он это сделал? — Адресовал мысли парням.

— А вот тут я уже не в курсе. — Ответил Фёдор.

Иисус пожал плечами.

— Я в их семейные отношения не лез, даже когда на них работал. А сейчас тем более без понятия. — Развёл руками Фёдор.

Да, Иисус с Фёдором точно не могли знать о мотивах Кирилла. Но вот я…

Вдруг вспомнился наш последний разговор. Он состоялся пару недель назад. Кирилл позвонил мне ночью, и стал рассказывать о том, что он был не в курсе о злодеяниях своего отца в сторону нашего клана. Извинялся за это. Извинялся за то, чего он не делал. Голос у него ещё тогда такой был… депрессивный, что ли. Будто его загнали в ловушку, и парень не понимал, как ему действовать дальше.

В тот момент мне было плевать на это, так как в то время занимался другими важными вещами. А теперь… теперь, кажется, до меня начинает что-то доходить.

Вырисовывается какое-то очертание… которое остаётся лишь дорисовать. Сложить в общую картину. Собрать паззл, так сказать.

Ну, постараюсь это сделать…

Всё ведь началось с того самого инцидента с Кириллом и моей сестрой. В тот раз, пятнадцать лет назад, ублюдок оставил Соне шрам, что «украшает» её плечо и по сей день. Но суть не в этом. Суть в том, как это повлияло на самого Кирилла. А он мне рассказывал, как именно.

Он ведь с детства страдал непреодолимым желанием делать кому-то больно. И по началу тренировался на беззащитных животных, а также немного на себе. Но после случая с Соней он испугался.

Испугался самого себя, наверное.

И изменился.

Стал больше ходить по врачам, занимать голову работой, чтобы подавить свои желания чем-то другим. И у него получилось. К двадцати семи годам он больше не истязал ни себя, ни других. Всё стало хорошо. По крайней мере, именно так он рассказывал.

Но всё изменил тот случай у нас в поместье, когда Соня, увидев Кирилла, чуть не убила его. Думаю, что это и послужило тем триггером, что вернул Кирилла в прошлое. В то самое тёмное прошлое.

Но ведь Кирилл больше не хотел быть таким. И всеми силами пытался загладить свою вину, бесконечно извинялся передо мной и даже простил то, что я унизил его перед всей группой в академии во время тренировок. Я-то его, конечно, не простил, но ситуацию эту в целом отпустил. Ведь месть была совершена, а что-то большее лишь испортило бы всем жизнь.

И тут-то и открывается главное.

Кто был тем человеком, что мешал Кириллу (что прямыми действиями, что просто своим существованием) в том, чтобы он забыл о прошлом. Правильно — отец. Дуров старший был тем, кто постоянно напоминал Кириллу о том, кто он на самом деле. Напоминал ему о том, что пятнадцать лет назад удалось отмазать его от совершенного преступления.

Напоминал о том, что именно отец по сей день продолжает терроризировать тех, перед кем он всем сердцем хотел извиниться.

Смертью отца Кирилл убивал сразу двух зайцев. Первый — это окончательное извинение перед нашей семьёй. Извинение за то, что сотворил он сам, и его отец. Попытка остановить вражду. Второй — Кирилл лишался главного напоминания о своей тёмной сущности.

Прав ли я в своих выводах? Покажет лишь время. Если удастся, я попробую устроить встречу с Кириллом и убедиться в причинах его поступка.

Мне это правда важно. Я должен закрыть вопрос раз и навсегда, больше к нему не возвращаясь.

— Ладно, спасибо за разговор. — Сказал я парням. — Вы натолкнули меня на очень интересные мысли…

— Что за мысли? — Поинтересовался Фёдор.

— Ну… извини. Как-нибудь потом расскажу. Мне кое-куда нужно идти…

Иисус улыбнулся, глядя на меня и отпивая кофе из кружки.