Да она испугалась. Нет, не наркома, что его бояться? Она испугалась, что Лаврентий Павлович сейчас вспомнит о разговоре, состоявшимся у них в райотделе НКВД, когда арестовали Сашу. Он тогда попросил, вернее, почти приказал, надавив на комсомольскую сознательность и чувство товарищества, сблизится с одноклассником, помочь ему. И сейчас, она испугалась, что Берия выдаст ее и Саша может подумать, что она с ним по приказу. Только, это не так! Совсем-совсем не так! Она, правда, его любит. Больше жизни любит! Но напрасно она боялась. Берия ничего не стал говорить. Он, не слушая слов благодарности за поздравления, обернувшись к двери прикрикнул:

— Сичинава!

В кабинет стремительно заскочил колоритный усатый кавказец, капитан госбезопасности с двумя позвякивающими в полной тишине стеклом, сумками, которые он не без труда водрузил на стол перед наркомом и тут же исчез. — Вино, — пояснил Берия, — хорошее. Друзья из Грузии прислали. Усахелаури. Пробная партия, — он сунул руку в сумку и достал темную бутылку без этикетки, вручив ее Назаркину, — разливайте, — скомандовал он особисту корпуса. Пока особист разливал вино, Берия снова сунул руку в сумку и вытащил оттуда богато украшенный золотом и камнями кинжал. Он на несколько сантиметров вынул его из ножен, сверкнув испещрённой узором сталью, полюбовался хищной красотой и вручил Сашке: — Совсем ты мужчиной стал, Саша. Женился вот. А какой мужчина без кинжала? — он весело подмигнул Стаину, — Держи! Этот кинжал когда-то принадлежал князю Давиду Дадиани, как и ты гвардии полковнику. Князем он был так себе, кровопийцей был, прямо говоря, — усмехнулся Берия, — а вот в оружии разбирался. На Кавказе, — он повернулся к Насте, — есть традиция. Родственники жениха дарят молодой жене золото. У нашего жениха, к сожалению, нет родственников. Но я как его непосредственный начальник, заменю их. Лаврентий Павлович каким-то картинным жестом вынул из сумки красивую шкатулку и, раскрыв ее, показал ахнувшей Насте золотой комплект: золотые с изумрудами ожерелье, браслет и серьги. — Муж у тебя самый молодой полковник в армии, того и гляди скоро генерал станет. Им уже иностранные послы с журналистами интересуются, — Берия стрельнул серьезным взглядом в Сашку, — да и сама ты самая молодая женщина Герой Светского Союза, так что готовьтесь страну представлять, — он буквально впихнул украшения ошалевшей Насте в руки. — Товарищ Сталин, тоже передавал Вам свои поздравления. Подарок от него, стоит у штаба. Потом посмотрите. А сейчас, давайте выпьем. У нас в Грузии говорят: «Если хочешь быть счастливым один день — выпей вина. Если хочешь быть счастливым два дня — пей прекрасное вино два дня. Если хочешь быть счастливым всю жизнь — уважай, цени, береги свою жену». Цените и берегите друг друга, — он поднял пододвинутый ему обычный граненый стакан и, не чинясь, протянул его над столом. Раздался приглушенный звон. — Эх, не так надо пить это вино, — с ноткой сожаления хмыкнул Берия и, не смакуя, по рабоче-крестьянски, словно водку, опрокинул содержимое в рот. — Анастасия, — обратился он к Насте, едва поставив стакан на стол, — идите, посмотрите с товарищами, подарок товарища Сталина, товарищ Сичинава вам все покажет. А нам с Александром поговорить надо.

Комната освободилась в одно мгновение, словно по волшебству. Добродушная, веселая улыбка сползла с лица Берии. Он устало откинулся на спинку стула, снял пенсне и стал протирать стекла вынутым из кармана галифе, голубым с цветочками платком. Взгляд его в это время близоруко блуждал по комнате. Наконец, убедившись, что на стеклах нет ни пятнышка, Лаврентий Павлович водрузил их на нос и тихо произнес:

— Устал я что-то, — в преддверии наступлений у его ведомства прибавилось работы. И хоть львиную долю задач по обеспечению секретности взял на себя «Смерш», структурам НКВД тоже хватало забот. — Товарищ Сталин, просил тебя до окончания войны не раскрывать перед супругой тайну своего происхождения.

— Да я и не собирался, — пожал плечами Стаин, хотя сердце его предательски екнуло. Просил⁈ До окончания войны⁈ Значит, потом можно будет⁈ Ему очень не хватало человека, с кем можно было бы не таиться, не бояться сказать что-нибудь не то, выдать себя чем-то. А так порой хочется просто поговорить. Рассказать о маме, о папе, о друзьях. И хоть есть вокруг люди, знающие, откуда он пришел. Да те же Никифоров с Тихоновым, но это все не то. Они друзья, но даже им не все расскажешь. А Настю он уже воспринимал как часть себя, как семью. Ее и еще Валю. Но Валюха — ребенок.

— Хорошо, — кивнул Берия, — и с Жуковым поосторожней будь. Знаю, у вас отношения сложились. Но Георгий человек тяжелый, своенравный — Берия недолюбливал маршала, тем более зная, какую роль сыграл тот в аресте и расстреле самого Берии в истории Ковчега. Хрущева с Маленковым удалось убрать, не велика потеря оказалась. А Жукова Сталин не отдал. Маршал был еще нужен. Минимум до конца войны. А потом видно будет. Стаин же по неопытности мог попасть в жернова интриг, а терять парня нельзя, но если придется, рука не дрогнет. Нарком словно через прицел посмотрел на Сашку. По спине парня пробежали ледяные мурашки.

— Где я, и где комфронта, товарищ Берия, — Стаин с трудом взял себя в руки.

— Ты не прибедняйся, — хмыкнул Лаврентий Павлович, — я тебя предупредил. Все, — он хлопнул ладонью по столу, — Пойдем, проводишь. Заодно подарок посмотришь.

У крыльца штаба, сверкая лаком в лучах заходящего солнца, стоял роскошный ЗИС-101, за рулем которого уже сидела Настя, а вокруг машины, под гомон народа бегал, словно петух вокруг курицы Михалыч. Не сильно отставали от него и Поляковы с Буниным, а если б не должности, звания и присутствующие тут девушки, к ним бы присоединились и Коротков с Ивеличем, Никифоровым и Назаркиным. Но нельзя, статус не позволяет. А вот девушки остались к автомобилю совершенно равнодушными, с любопытством рассматривая подаренные Насте украшения. Хотя, и им приходилось себя сдерживать, ибо не пристало комсомолкам быть падкими на золото и драгоценные камни.

Берия уехал. А спустя полчаса прилетели Василий с Жорой Петровым. Засиделись практически до полуночи, с танцами, песнями и анекдотами, становящимися все более и более фривольными. Потихоньку стали расходится. Пока Саша с Настей не остались одни. Они брели к командирскому общежитию, где им, как семейным теперь полагалась комната, а над головой у них весело перемаргивались звезды.

— Ну, что, жена, спать? — устало улыбнулся Сашка.

— Угу, — зевая, кивнула она, — только давай именно спать, — девушка виновато посмотрела на мужа, скидывая надоевшие сапоги — устала.

— Конечно, спать, — кивнул парень и, неожиданно подхватив ее на руки, потащил к расправленной, одуряюще пахнущей прокипяченным накрахмаленным бельем кровати.

V

Жуков прибыл не один. Вслед за ним из тентованной брезентом кабины нового внедорожника ГАЗ-67, в котором сведущий человек из мира Ковчега узнал бы ГАЗ-69 более поздних времен, появилась вихрастая голова гвардии полковника Маргелова. Эти вездеходы стали поступать в армию совсем недавно, но уже снискали себе добрую славу, по всем параметрам превзойдя ленд-лизовский Виллис. Георгий Константинович исподлобья оглядел тщательно выметенный пустой плац с прорисованной белой краской разметкой, свежепобеленные бордюры и стволы деревьев, перекопанные и тщательно пробороненные граблями газоны. Аккуратно, ровно, единообразно, все как надо, чтобы порадовать придирчивый взгляд начальника. Жуков удовлетворенно хмыкнул и шагнул навстречу спешащим к нему для рапорта, Стаину и Короткову. След в след за ним двинулся и Маргелов, так же, как и маршал, цепко оглядывающий окружающий пейзаж, подмечая и сравнивая со своим хозяйством. Адъютант Жукова остался у машины.

— А неплохо живут летчики у Берии, — буркнул Георгий Константинович и, не оборачиваясь, повысил голос, показывая, что обращается к Маргелову, — да, Василий?

— Мне грех жаловаться, товарищ маршал, — без робости отозвался гвардеец, — у меня не хуже. Обещают еще одну казарму поставить летом. Только вот теперь, когда она нам понадобится. Не просто так же мы сюда приехали.