— Это называется здравый смысл.

— Тряпка ты, вот кто, — рявкнул здоровяк.

— Оу, вот как мы заговорили, — я шагнул к Евгению ещё ближе и из окна машины высунулся рыжий.

— Всё в порядке, — дал отмашку Евгений и поглядел на меня исподлобья.

— По твоему напыщенному виду становится очевидным уже наверняка, что ты действуешь исходя из эмоций. Как самый настоящий обиженный подросток. Даром, что вымахал таким громилой, — ухмыльнулся я, наблюдая за движущимися желваками здоровяка. — Ты так и не понял, каким был твой хозяин. Послушным псом выполнял его команды, а не уяснил, чем он всегда руководствовался.

— Просветишь? — Евгений сжал кулаки, и костяшки его побелели.

— Он руководствовался безопасностью для своей семьи. Это очевидно. И в этом случае он принял бы мою сторону.

— Уверен?

— На сто процентов.

Со стороны леса вдруг послышался громкий треск. Будто медведь весом в полтонны наступил на толстую ветку. На шум обернулись все, кроме меня.

— И да, скажи своему длинноволосому дилетанту, что если бы не мой добрый нрав, мы бы уже словили его, и показали, что такое настоящая работа спец. служб, — брезгливо произнёс Евгений.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — развёл я руками и покосился в сторону машины.

— Ну-ну.

— Так что, насколько я понимаю, ты не собираешься отказываться от мести Скуратовым?

— Хоть что-то ты правильно понимаешь, пацан.

— Ну тогда я увольняю тебя, и всех твоих подчинённых.

Евгений распахнул глаза так, насколько это было возможно.

— Что ты сказал?.. — чуть приоткрыл рот.

— Что слышал. С сегодняшнего дня — я твой непосредственный начальник. Поэтому у меня есть все полномочия, чтобы отказаться от твоих услуг.

— Ты… не можешь. Вы ведь только расписались, а значит…

— Я же не идиот. К чему терять время? В ЗАГСе нас поджидали люди со всеми необходимыми документами для переоформления прав и доверенностей. Поэтому у меня есть все возможности, чтобы тебя уволить.

Конечно, я блефовал. Хоть с Екатериной мы и расписались, но юридически всё ещё не был главой двух родов. Для этого необходимо чуть больше времени. Но, сейчас это не важно.

Евгений вдруг развернулся и уверенно устремился к машине. Я двинулся за ним. Дверь хлопнула, и окошко приоткрылось.

— Можешь уволить меня хоть тысячу раз, но я всё равно завершу начатое. Это дело принципа. — дал по газам и, чуть не врезавшись со мной, уехал в другую сторону.

— Мд-а-а… — громко вздохнул я. — Дела…

— Согласен, — раздался низкий мужской голос и из ниоткуда появился Иисус. — Уж слишком зациклен твой дружок на своём деле. Ни к чему хорошему это не приведёт.

— Вот и я о том же. Сведёт нас всех в могилу этот упёртый баран. Ну что, получилось прицепить к машине прослушку?

— Хех, — усмехнулся Иисус. — Ещё бы. Они как дети купились на мой отвлекающий жест, и я без проблем подобрался ближе.

И кто здесь теперь дилетант?

Волосатые, всё-таки, обыграли лысого…

После разговора с Евгением я отправил Иисуса заниматься прослушкой, а сам вернулся в резиденцию Романовых. Получил усмешки от ребят, что слишком долго пропадал в уборной, и продолжил веселиться.

Степана Андреевича в тот день больше не встречал. Но так как мы обменялись номерами, то на следующий день я набрал его, чтобы назначить встречу.

Для этого специально проснулся пораньше, пока все остальные ещё отходили от чересчур весёлого вечера, и спустился на второй этаж, устроившись в кресле-качалке на балконе. Набрал нужный номер и стал слушать длинные гудки, всматриваясь в пробуждающееся ото сна небо.

После седьмого гудка стало тревожно. Гречихин ни в какую не брал трубку, хотя в это время он уже никогда не спит. Неужели его вчерашняя обеспокоенность была полностью обоснованна? Надеюсь, что Скуратовы, или люди Николая Романова ничего с ним не сделали.

Я должен. Я обязан получить все ответы. Чего бы мне это ни стоило.

Дабы не позволить тяжёлым раздумьям себя одолеть, направился в зал для тренировок и стал заниматься в поте лица. В моменты тревожного ожидания физическая активность отлично помогает. Время проходит незаметнее. Ненужные мысли отходят на второй план.

Не знаю почему, но при создании энергетического Калашникова у меня получилось то, чего ещё ни разу не получалось. Когда я взял его в руки и прицелился к разметке на стене, нажал на курок, то случился выстрел.

Бам!

Меня аж назад отбросило от неожиданности. Энергетическая пуля врезалась совсем не туда, куда предполагалось, но… она вылетела!

Охренеть.

Бетонный кусок с грохотом отлетел от стены и стукнулся об пол. Поднялся пыльный туман. Но меня это нисколько не волновало. Воодушевившись, я вышел на улицу. Направил Калашников в небо и зажал курок.

Па-па-па-па-па.

Пять ярких пуль вылетели в небо, каждая меньше и тише предыдущей. Запас энергии иссяк, и Калашников перестал работать. Я откинул его в траву и растворил взмахом пальца.

Да, удалось выстрелить всего шесть пуль из тридцати, обыкновенно влезающих в магазин, но… это уже огромный успех. Я думал, что мне ещё минимум год придётся тренироваться для того, чтобы из него вылетело хоть что-то. И тут неожиданно случилось такое.

Не знаю, с чем это связано, ведь тренироваться чаще я не стал. Есть предположение, что такой эффект из-за близкого контакта с человеком из прошлого мира. Как никак, Степан Андреевич — последнее, что осталось от мира, где я был самым сильным человеком. Это лишь догадка, конечно, но… других вариантов у меня нет.

Дзинь-дзинь-дзинь.

О, а вот и Гречихин!

Я подскочил к телефону, что лежал на подоконнике, и нажал на зелёную кнопку.

— Алло? Степан Андреевич?

— Да, здравствуйте, Андрей. Это я. Наша встреча по поводу мероприятия в вашей академии всё ещё в силе?

— Мероприятие в академии… да-да, конечно. Всё в силе. Встречаемся через полтора часа у кафе возле метро Балтийская. Как и договаривались.

— Отлично. Тогда до встречи.

Хм… странный у него был голос. Даже сквозь телефон слышна обеспокоенность. Не нравится мне это.

Благо хоть, что по поводу экспромтом придуманного повода для встречи не облажались. Ведь мы с Гречихиным не обговаривали этого вчера, а шифроваться, дабы не спалиться во время разговора по телефону, который могут прослушивать, необходимо обязательно.

Перекусывать я не стал, так как это можно было сделать в кафе у Юрия. Поехал на встречу со Степаном Андреевичем.

Грузный мужчина во всё том же коричневом махровом костюме ждал меня у входа, поглядывая на наручные часы. Неподалёку припарковав машину, я направился к нему. Мы вошли внутрь, присели за столик у окна, заказали у официанта по чашечке кофе и каких-то закусок, и приступили к разговору.

— Так что там по артефактам? — шёпотом спросил я.

— Всё плохо по артефактам. По ним всё очень плохо… — опустив голову, проговорил Степан Андреевич.

Глава 18

18 глава

— Так что там с артефактами? — спрашиваю я Гречихина, что с волнением в глазах смотрит на меня исподлобья.

— Всё очень плохо… — обречённо произносит он и тяжело вздыхает. Нехотя отпивает из маленькой кружки кофе.

Вот чёрт. Неужели сейчас подтвердятся мои худшие опасения?

— Тогда давай всё с самого начала, — предложил я. — Мне нужно быть в курсе всего, чтобы попытаться помочь.

— Да, конечно, — почесал аккуратную щетину Степан Андреевич. — В общем…

Дело обстояло следующим образом. Гречихин, ещё до того, как пал наш с ним родной мир, сумел обнаружить Первобуквы. Те самые артефакты, о которых здесь ходили одни лишь легенды.

Он наткнулся на них во время экспедиции в Южную Америку. В маленьком колумбийском городке. Не понятно кем там оставленные, они располагались в глубокой пещере у водопада.

Суть в том, что Степан Андреевич немедля (так как приближался Рагнарёк), попытался использовать их. Он хотел спасти семью, спасти друзей, страну. Мир спасти, наконец. Но у него не вышло. Всей той силы, что приложил Гречихин вместе со своими сопровождающими не хватило, чтобы обуздать гигантскую силу.