Только хотел обрадоваться, но понял, что никакого урона это не нанесло. Естественно, было бы всё так просто…

Замечаю, что сразу три робота, стоящих не так далеко друг от друга, тоже начинают готовиться к атакам. От такого уже — не увернёшься. Ведь сходить с метки нельзя, а уклониться не получится. Придётся защищаться.

Огненные сферы слетают с рук роботов одновременно. Я сгибаю правую руку в локте, и распрямляю её, когда шары почти долетают до меня. Появившийся солнечный всполох растворяет атаки.

Теперь около семи роботов начинают кастовать свои сферы. Причём не синхронно. Я сгибаю обе руки в локтях, и выставляю их перед собой в таком положении, будто подтягиваюсь на турнике обратным хватом, развожу их в стороны. Как только фаерболы входят в мою контактную зону, силовое поле активируется, загорается, и останавливает атаки.

Я читаю вопрос на экране — «В каком году родился Николай Васильевич Гоголь?»

— В тысяча восемьсот девятом! — Кричу я, чтобы Алевтина Игоревна услышала мой ответ.

— Правильно!

Те роботы, что уже готовили свои атаки — остановились, а другие продолжили бездействовать. Так длилось около пяти секунд, но потом всё возобновилось. Фаерболы полетели с новой силой.

Выходит, ответ на вопрос даёт мне всего лишь пять лишних секунд. Нормально. Не так уж и мало, но и не особо много. Учитывая, что всё испытание длится три минуты.

Следующие минуты полторы я только и делал, что ставил энергетические блоки от атак роботов. Это не составляло для меня особо труда, поэтому, дабы не скучать лишние пять секунд, я пока что временил с ответом на вопросы.

Видимо, поняв, что я с лёгкостью выдерживаю нынешний напор, Алевтина Игоревна выкрутила скорость и мощность атак на максимум. По крайней мере, я надеюсь, что это максимум. И вот теперь, когда каждую секунду в моё поле врезалось сразу по десять мощных огненных атак, я стал отвечать на вопросы. Ибо вряд ли бы я смог протянуть так ещё больше минуты.

–アンドリュー ! — Выкрикиваю я ответ на простенький вопрос по-японски, и атаки прекращаются.

За пять секунд стараюсь по максимуму передохнуть, и собраться с силами. Вот чёрт. А непривычно быть настолько слабым. Будучи Верховным Библиотекарем, я вообще не переживал на этот счёт. Магия любого уровня давалась мне с такой лёгкостью, с какой профессиональный баскетболист обыгрывает пятиклассника под кольцом на спортивной площадке.

А теперь…

Да, конечно, если сравнивать с остальными, то сейчас я должно быть не так уж и плох. Но…

Несмотря на то, что моё сознание перенесло в этот мир немалую силу из прошлого, тем не менее, из-за слабого тела реципиента, из-за его неразвитого на достаточном уровне мозга, из-за того, что буква «Ё» для него не родная, и потому, что больше нет «Ъ», я был далеко не таким, каким должен быть Верховный Библиотекарь.

Если теперь меня и можно было бы назвать Библиотекарем, то максимум одним из самых низших рангов.

Да, немного вспотев, но я, всё же, выстоял все три минуты этого испытания. Когда поднялся на трибуну и сел рядом с Аксёновой, она играючи потрепала меня по голове, улыбнулась, и пошла на арену.

Я специально устроился на сидении так, чтобы в случае переселения конструкция могла подпереть меня, и я никуда не свалился. Закинув ноги на перила, я положил голову на спинку.

Испытание для Аксёновой прошло без особых проблем. Она просто отвечала на все высвечивающиеся вопросы, и треть всего времени простояла, не тратя энергию на защиту. Когда попадались вопросы посложнее — я ей помогал. По итогу она справилась даже лучше, чем я.

После всего мы вместе с Алевтиной Игоревной пошли в кабинет администрации. Директор Наталья Петровна была очень за нас рада. Она сказала, что я сразу ей понравился, и что она не сомневалась, что с испытаниями не возникнет сложностей.

Слукавила. Вряд ли какой-либо вменяемый человек восемнадцати лет, кроме нас, смог бы пройти задания от замдиректора…

Мы разобрались с документами, расписались там, где нужно, сообщили данные из паспорта, и тд., и тд.

Теперь мы с Аксёновой официально стали студентами академии. Миссия выполнена.

— Вы большие молодцы… — Сквозь зубы, подначиваемая директором, Алевтина Игоревна поздравляла нас с зачислением. — Теперь вы стали частью нашей большой и дружной семьи… добро пожаловать в «Петербуржскую Буквенную»…

К слову, благодаря нашим отличным результатам что меня, что Аксёнову, приставили к самой высокой стипендии. Мелочь, а приятно.

Мы попрощались с директором, с Алевтиной Игоревной, и покинули академию. Время подходило к обеду. Я предложил Аксёновой прогуляться по ближайшему парку. Отдохнуть после потных испытаний.

По пути мы заглянули в магазин и взяли по мороженке. Сейчас стояли последние жаркие дни лета, поэтому оно пришлось как нельзя кстати.

— Ты же знал, что эта прогулка считается как свидание? — Облизывая пломбир и вышагивая по асфальтированной дорожке вдоль деревьев, говорила Екатерина

— Ты охренела? — Резонно возмутился я.

— Извини. Зря быканула…

— Свидание у нас будет в… пятницу. Когда я разберусь с ближайшими делами.

— Как хочешь. Я до конца лета всё равно свободна. Так что, буду ждать приглашения.

— Номерок только не забудь оставить.

— Восемь, девятьсот в… — Начала диктовать Аксёнова.

— Да стой ты! Помедленнее… — Я переложил мороженое в левую руку, достал из заднего кармана телефон, и открыл на нём набор номера. Стал записывать.

Не успел я подписать имя нового контакта, как экран загорелся белым, и высветилось имя — «Василий».

— Чёрт. Не вовремя. Алло?

— Привет. Это Василий.

С того конца послышался взволнованный голос моей правой руки.

— Я пытался связаться с Иисусом… но…

— Что-то случилось?

— У него большие проблемы… понимаешь, ему больше не к кому обратиться. У него никого, кроме нас, не осталось… эти парни сказали, что если не будет денег, Иисусу отрежут голову…

— Что? Какие парни, какую голову? Диктуй адрес, скоро приеду.

Прогулку с Аксёновой пришлось отложить. Я за один укус расправился с мороженым, чмокнул Екатерину в затылок против её воли, и помчался к дороге, дабы быстрее перехватить такси.

Глава 10

Мне даже не пришлось заказывать себе машину. Как только добрался до дороги, то обнаружил скучающего таксиста. Я всунул ему помятую пятисотку и назвал адрес, который сообщил мне Василий.

Ехали мы недолго. От силы, минут десять со всеми светофорами. Василий дожидался меня в небольшой уютной кафешке. Я пробрался сквозь несколько стеклянных дверей, минуя надписи «закрыто», и оказался в помещении с приятным запахом. Пахло свежим кофе и чем-то творожным.

В зале, кроме Василия, никого не было. Я подсел к нему за чистый столик, примостив пятую точку на мягком красном креслице.

— Привет. — Поздоровался я с Василием и оглядел его новый прикид. Он купил себе чёрный классический костюм с рубашкой и галстуком. Теперь выглядел как самый деловой человек в округе. — Отлично выглядишь! И… что это за место?

— Здравствуй, Андрей. Спасибо за комплимент. А это… кафешка моего очень хорошего друга. Я тут официантом подрабатываю иногда, помогаю ему. Так как посетителей тут немного, то я часто отдыхаю здесь, наслаждаясь тишиной.

— Понял. Ну, давай перейдём к делу. Что там случилось с Иисусом?

— Я где-то недели полторы не общался с ним. Но когда ты попросил тебя с ним свести, я набрал его. В первый раз — вчера. Никто не взял трубку. Я решил, что он занят. Отложил звонок на сегодня. И вот, полчаса назад… телефон взял не Иисус, а какой-то другой человек. У него был очень неприятный голос…

— И что он сказал?

— Что Иисус совершил большую ошибку. И что если бы не мой звонок, ему бы уже отрезали голову. Но этот незнакомец сказал, что у него сегодня хорошее настроение, а поэтому, если мы заплатим три миллиона рублей, то его отпустят.

— Угу. Я понял. А что по срокам?