— Тебя как в таком состоянии из госпиталя выписали-то?
— А меня не выписали, — смущенно покраснев, ответила девица, — меня в санаторий отправили, для восстановления. Только я туда не поеду! Вот еще! Мне в училище надо! Наши на фронт собираются. Мне с ними надо! За маму, Люську. А теперь еще и за Лешу, — Лицо девушки перекосило, глаза налились влагой, но она быстро взяла себя в руки.
— Какой тебе фронт?! Ты еле на ногах стоишь! — зло прикрикнул на нее капитан.
— Ну и что! Все равно в санаторий не поеду! А не возьмете меня с собой, пешком пойду в училище! Меня командир обещал в любом случае забрать!
Коротков удивленно и восхищенно смотрел на эту боевитую пигалицу. Покачав головой, он только и смог сказать:
— Ну, раз командир обещал, то пойдем. Пусть он сам с тобой разбирается, — и обернувшись к дежурному спросил: — Мне сказали, что нас машина должна забрать до расположения, где мне ее искать?
— Сейчас позвоню в гараж, товарищ капитан, вызову. Подождите минуту, — и сержант госбезопасности схватился за трубку телефона. О чем-то переговорив с гаражом, доложил: — Через пять минут подъедет, выходите.
Коротков кивнул, поблагодарив дежурного, и махнул рукой Воскобойниковой:
— Пойдемте, товарищ курсант.
Девушка, закинув на плечо сидор, двинулась за капитаном. Открывая дверь на улицу, Коротков обернулся и увидел, как Воскобойникова, морщась, потирает рукой грудь и бок, но заметив, что он на нее смотрит, тут же отдернула руку, сделав вид, что поправляла амуницию. Капитан покачал головой. Да, боевая курсантка. В бою таким цены нет, не подведет, собой закроет. Зато в тылу, в повседневной службе такие вот шебутные бойцы сплошная проблема для командира.
Только спустились с крыльца, как к ним подкатила окрашенная известкой эмка, из которой выскочил пожилой водитель:
— Товарищ капитан, Вам в летное училище, в Люберцы? Коротков кивнул. — Садитесь, товарищ капитан, я за Вами.
Виктор уселся на переднее сидение, Воскобойникова залезла назад. Пока колесили по центру, ехали молча. Первым тишину нарушил Коротков. Обернувшись, он спросил:
— Тебя, где ранили-то?
— На Ленинградском фронте. Обидно, — хлюпнула носом девушка, — уже домой летели. А тут худые. Ребята нас прикрыли, на себя их оттянули. Двоих мы с командиром свалили. А откуда еще двое взялось, я не знаю. Вот один из них меня и подстрелил. Он еще и командира ранил. Только Саша сумел машину посадить. Правда, я этого не видела уже.
— Так ты что? Летаешь? — брови Короткова удивленно взметнулись. Нет, про женщин-летчиц он знает, со многими даже знаком лично, сводила судьба. Но вот о девушках-летчицах на фронте еще не слышал.
— Нет. Не успела я летать научиться, — Воскобойникова тяжело вздохнула, — а теперь и не научусь. Врачи сказали, что не пригодна я к летной работе, — девушка, закусив губу, отвернулась к окну. Коротков сочувственно посмотрел на нее, еще совсем недавно, буквально на днях он был точно в таком же состоянии. Захотелось как-то поддержать девчонку, утешить.
— Выше нос, курсант. Мы с тобой еще полетим. Назло всем комиссиям.
Воскобойникова благодарно посмотрела на Виктора и, улыбнувшись, кивнула. «А у нее красивая улыбка, — подумалось Короткову, — да и вообще девчонка симпатичная. Только вот не с твоей рожей, Витя, на симпатичных девчонок заглядываться». С женщинами капитану как-то не везло, не складывалось. Он и женат-то был совсем недолго. Ровно столько, сколько потребовалось супруге, чтобы понять, что быть женой летчика, это не ходить под ручку по городу в театры и кино, хвастаясь наградами и красивой формой мужа, а унылый гарнизонный быт и неустроенность. Буквально через полгода после свадьбы они разбежались, и уже бывшая супруга скрылась за горизонтом в известном только ей направлении. Ну а Коротков с тех пор стал относиться ко всем бабам с предвзятым недоверием, не пуская их близко к сердцу. Ну, а теперь, когда с его обгорелой физиономией только чертей в аду пугать, женский вопрос и сам по себе стал второстепенным. Хотя, молодого и вполне себе крепкого мужчину такое положение довольно-таки сильно напрягало. От грустных мыслей настроение резко поползло вниз. Продолжать разговор не хотелось, и Виктор уставился на бегущую перед ним белую полосу дороги. Так молча и доехали до места.
Представившись на КПП, Коротков попросил вызвать лейтенанта госбезопасности Стаина. При упоминании фамилии лейтенанта, Виктор заметил, как вздрогнула и закусила губу Воскобойникова, зябко поведя плечами, будто чего-то опасаясь. Но вот вдалеке показалась фигура командира, скорым шагом двигающаяся к КПП. Навстречу выскочил дежурный с докладом:
— Товарищ лейтенант государственной безопасности. К Вам товарищ капитан. Говорит, представиться по новому месту службы.
Брови совсем молоденького смутно знакомого вскинулись вверх. Он посмотрел на Виктора и удивленно произнес:
— Вы? Значит, помог товарищ Калинин?
Капитан нахмурился, вспоминая, откуда его может знать этот молодой парень. Точно! Это же тот мальчишка из госпиталя! Они еще в очереди на комиссию вместе стояли!
— Нет. Не помог, — улыбнулся капитан. — Другие хорошие люди помогли. Значит с тобой, — и тут же поправился, — с Вами служить будем?
— Ну, раз ко мне приехали, то, наверное, да, — улыбнулся парень и вдруг, увидев стоящую за спиной Короткова девушку, воскликнул: — Зина?!
Воскобойникова шагнула вперед и, вскинув руку к ушанке доложила:
— Товарищ заместитель начальника училища, курсант Воскобойникова из госпиталя прибыла. А потом, хлюпнув носом, совсем не по-уставному добавила: — Саш, я сбежала. Не прогонишь?
VIII
Все тот же аэродром под Волховом, все та же изба. Только нет с Сашкой ребят из разведки и девчонок из экипажа. Ребята сейчас неизвестно где. Воюют, скорее всего. У Иды теперь свой экипаж, а Зина… А Зина пока побудет машинисткой при штабе, а дальше видно будет. Нет, ну надо же придумать, из госпиталя сбежать! Вернее из санатория, но какая разница. Первым Сашкиным порывом было взять шабутную девчонку в охапку, самолично отвезти в тот самый санаторий и попросить медперсонал приглядывать за непослушной курсанткой особо строго. Но поймав Зинаидин затравленный и в то же время полный надежды взгляд не смог. Но разнос устроил. Потом. Когда остались одни.
Он срамил Зинку за ее безответственность и безалаберность, наплевательское отношение к себе и к своим боевым товарищам, которые переживают за нее, а она своим поведением заставляет их нервничать. А Зинаида только истово кивала после каждой Сашкиной фразы и поправляла непослушную челку, постоянно спадающую от такого интенсивного махания головой на глаза, полные радости и обожания своего командира. Сашка от этого взгляда начал теряться и, в конце концов, отправил Зинку к старшине на переобмундирование, ибо смотреть на то, как ее нарядили в госпитале, без слез было невозможно.
А еще нет друзей из 154-го истребительного. Разбился неунывающий весельчак и балагур Мишка Устинкин. Не в бою погиб, а в результате аварии. При заходе на посадку стал разрушаться двигатель, не выдерживали американские движки боевых нагрузок. Мишка успел покинуть самолет, а вот парашют раскрыться не успел, слишком малая высота была. Сгорел комэск Демидов, приняв неравный бой над Ладогой, прикрывая транспортники из Ленинграда.
Правда, о гибели Алексея Сашка узнал еще в Москве от Зинки. Именно смерть Демидова и стала причиной побега девушки из госпиталя. Получив письмо от ребят из полка, она всю ночь проплакала, а потом решила, что хватит ей лечиться и выпросила у Аристарха Федоровича направление на ВВК. Только вот комиссия решила, что рано ей еще служить и отправила в санаторий. Зинка уговаривала направить ее к себе в часть, убеждала, что она совершенно здорова, даже угрожала. Врачи оказались непреклонны. Но не тот человек Зинаида, чтобы так просто сдаться. Шоколадка, привезенная ей Сашкой, была подарена машинистке, печатающей документы о ранении, чтобы та не указывала в справке, что раненая направляется в санаторий ВВС. И вот уже выздоровевшая после ранения курсант Воскобойникова, направляется для продолжения обучения в родное училище. Набравшись наглости, Зинка, узнавшая от Стаина, что училище находится под кураторством НКВД, заявилась на Лубянку. Прикинувшись незнающей и несчастной, похлопав ресницами, удалось разжалобить заместителя начальника управления кадров, и он посодействовал ей с транспортом, подсадив к капитану, направляющемуся в ту же сторону и, как потом выяснила Зинаида, в их же часть.