— Нет! — вскинулся Сашка.
— Что нет? Ты отказываешься?! — глаза Льва Захаровича недобро сверкнули.
— Спою, раз надо. А гонорары не возьму! — парень оскорбленно вскинул голову, — Это не мои песни! Не правильно это! Не честно! Да и не надо мне, у меня и так все есть.
Сашка действительно не понимал, зачем ему эти деньги. Он сыт, обут, одет, жилье есть. А на свои мелкие потребности жалования вполне хватает. Даже остается. Тем более в этот раз опять начислили за сбитые. По нынешним ценам не великие деньги, но и с его затратами вполне на уровне. А еще ведь орденские выплачивают — 20 рублей за Красное знамя и 50 рублей за Орден Ленина со Звездой Героя [406] . Да и за квартиру стало обидно. Ну и что, что все казенное?! Все равно он здесь практически не бывает, только ночует и то иногда.
Лицо у Михлиса разгладилось и на нем появилось удовлетворение. Не ошибся товарищ Сталин в парне! Настоящий советский человек он! А то, что не комсомолец, так это временно. Главное нутро у мальчишки правильное — большевистское!
— Вот и отлично, Александр, значит, договорились. А гонорары… Напишешь заявление, будут уходить в помощь фронту…
Сашка кивнул. Помочь фронту это святое. Вряд ли те, кто писал эти песни в их мире были бы против такого.
— Товарищ лейтенант государственной безопасности, приехали, — тихий голос Михалыча выдернул Сашку из воспоминаний. Машина стояла недалеко от госпиталя. Сашка специально попросил не подъезжать прямо к крыльцу. Ни к чему. И так девчонки могут увидеть его в форме и при наградах, потом вообще не отстанут. Тут после того, как его забрал прямо из палаты Лаврентий Павлович от расспросов отбоя не было. Хорошо хоть под шинелью парадку не было видно, да и углядели одноклассницы их издалека, рассмотреть ничего не успели.
Сашка, осмотревшись, выскользнул из машины и стараясь не попасться подругам на глаза дошел до кабинета комиссара госпиталя.
— Здравствуйте Василий Иванович.
— О, Александр, привет! — поднял на него взгляд пожилой дядька с желтым одутловатым лицом и усталыми глазами, — Ну как съездил? Прошел?
— Да прошел! — губы парня растянулись в улыбки. Он был рад, что ВВК не зарубила его, как того капитана. — Василий Иванович, Вам тут должны были для меня пакет передать из ГлавПУРа?
— Есть такое дело, — прогудел комиссар, — полчаса назад привезли. Василий Иванович грузно поднялся из-за стола и, припадая на протез, подошел к сейфу. Открыв его, достал коричневый, опечатанный сургучной печатью, толстый конверт и амбарную книгу. Раскрыв ее, отобразил факт передачи пакета по назначению и дал расписаться Сашке, потом Сашка расписался на отдельном бланке, прилагавшемся к пакету, и только после этого Василий Иванович передал его парню в руки.
— Спасибо, Василий Иванович, выручили! — Сашка радостно схватил конверт и вскрыл его. Так все на месте! Ну, пора. Он с благодарностью посмотрел на улыбающегося комиссара и еще раз поблагодарил: — Спасибо!
— Не за что. Работа у меня такая. Сашка кивнул и собрался уже выскочил от комиссара, но был остановлен добродушным окриком: — Стой, скаженный! Парень резко остановился, скользнув сапогами по полу. — Шинель скинь и халат надень. А то Рюминой попадешься, получишь на орехи, хоть ты у нее и в любимчиках!
Сашка быстро скинул шинель, расправил под ремнем гимнастерку, привычно пробежал руками по пуговицам и наградам и, поймав одобрительный взгляд комиссара, смущенно взял пакет и уже неторопливо вышел в коридор. Правда, там, оглянувшись и убедившись, что его никто не видит, все равно сорвался на бег.
Вот и нужная ему плата. Постучавшись и получив разрешение войти, он тихонько открыл дверь и шагнул внутрь.
— Привет, Зина. Как ты?
— Здравствуй, Саша. Хорошо, — тепло улыбнулась девушка. Выглядела Зинаида и в правду гораздо лучше. Лицо порозовело и уже не напоминало восковую маску, в глазах появился задорный огонек, присущий Зинке. — Как ты? Прошел комиссию?
— Прошел! — Сашка радостно улыбнулся. — Только в отпуск меня на две недели отправили. Только ну их. Завтра же к нашим поеду.
— Привет им передавай, — Зина прикусила губу и отвернулась.
— Эй, ты чего? — Сашка заботливо взял девушку за руку.
— Ничего…
— Зин?!
Девушка повернулась и через силу улыбнулась.
— Все хорошо, Саш. Просто грустно. Вот и остаюсь я одна.
— Почему одна?! — возмущению парня не было предела, — Вовсе не одна! Мы к тебе приходить будем! Да и девчонки заходить будут. Они-то постоянно здесь, когда дежурства.
— Это да, — Зина опять улыбнулась. Хорошие они. В тебя влюблены.
— Скажешь тоже! — Сашка покраснел и отвернулся к окну, делая вид, что его что-то заинтересовало на улице.
— Какой же ты смешной, — Зина высвободила руку и погладила Сашку.
— Нормальный я, — буркнул парень и перевел разговор, — что врачи сказали, долго тебе еще тут?
— Ничего не говорят. Я думаю долго. Вряд ли я к вам вернусь отсюда, — глаза у Зины налились слезами.
— Ты это дело брось! Слышишь?! — Сашка сердито посмотрел на девушку, — Чтобы больше не слышал. Вернешься! Мы с Идой тебя будем ждать!
— Хорошо бы…
— Так и будет! Верь мне! Зина грустно улыбнулась. — Веришь?!
— Верю, верю, — Зина тепло смотрела на парня. Какой же он все-таки хороший! А сначала казался таким высокомерным серьезным молчуном, она и дразнила его все время, чтобы вывести из себя, сбить казавшуюся ей спесь. А он просто по-мальчишески стеснялся. Кто бы мог подумать! Вот и сейчас сидит весь красный из-за того, что она ему сказала про его одноклассниц. А ведь она права, тут же только слепой не увидит, что Лена с Настей по нему сохнут. Ну, или Сашка… Тем временем парень встал, подошел к двери, выглянул и, удовлетворенно кивнув сам себе, поплотнее ее прикрыл.
— Я сейчас, — он подошел к подоконнику и зашуршал принесенным с собой пакетом. Зина с любопытством смотрела на Сашку. Что там он еще задумал?
А Александр, как-то вдруг подобравшись взял в руки лист бумаги и, повернувшись к Зинаиде, начал читать:
— Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР от 7 января 1942 года… Зина слушала с замиранием сердца, глаза начало пощипывать. — За образцовое выполнение боевого задания Командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом доблесть и мужество наградить курсанта Вертолетных курсов Воскобойникову Зинаиду Трофимовну медалью «За отвагу», Председатель Президиума Верховного Совета СССР Калинин, Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Горкин! — Сашка развернулся по Уставу через левое плечо, взял с подоконника коробочку с медалью и, подойдя к Зине, положил ей ее на грудь прямо поверх одеяла. — Вот, значит. Наградили тебя. За мужество и героизм. Заслужила! — он не знал, что сказать. Товарищ Сталин в таких случаях желал с честью служить дальше на благо трудового народа. Но так, то Сталин. А тут говорить такие напутственные слова Сашке показалось излишним пафосом. Но честь лично наградить девушек из своего экипажа он пробил у Мехлиса, и не отдаст ее ни за что и никому.
— Служу Советскому Союзу, — прошептала Зина. По ее щекам текли слезы, сползая к растянутым в счастливой улыбке уголкам губ и уже оттуда падали на подушку.
XX
После фронта и госпиталя размеренность обычной тыловой жизни нагоняла какую-то непонятную тоску. Сашке казалось, что он занимается незначительной, никому не нужной ерундой. Даже награждение Иды прошло не так эмоционально, как ему представлялось. Хоть и происходило все в более торжественной обстановке. Тут было и построение, и стол, накрытый кумачовой материей, и поздравления от командования курсов, ну и, конечно, проникновенная, вдохновляющая речь комиссара.
У курсанток во время церемонии горели глаза, а Сашке было грустно. Он думал о том, что рано или поздно эти девушки закончат обучение, освоят вертолеты, получат свое первое звание. К тому времени Михаил Леонтьевич, наверное, создаст новую машину, которую смогут производить здесь и сейчас. И ждет этих совсем молодых, не намного старше его девчонок, фронт. Сколько из них выживет? Какая судьба их ждет? А самое поганое, что командовать ими, скорее всего, предстоит ему. А значит за каждое ранение, за каждую смерть нести ответственность, карать себя по ночам, видеть во сне глаза погибших. Так, как это было с ним в госпитале, когда он не знал, что стало с теми, кто был вместе с ним в вертолете. Да и потом… Никто не догадывался, как тяжело ему было смотреть в мокрые от слез глаза Зины, мучавшейся от неизвестности, за себя, свое будущее, за оставшегося на фронте Демидова, который написал девушке в госпиталь одно письмо и вдруг пропал. Сашка обещал Зинаиде разузнать об Алексее и обязательно это сделает. Попросит помочь при встрече Льва Захаровича. Не должен он отказать в такой мелочи. Только вот когда это будет? После тех посиделок с песнями, Сашка товарища Мехлиса не видел. Лев Захарович сказал, что свяжется с ним сам, когда решится вопрос с выступлением на радио, но видимо не так просто это оказалось. Скорее всего, не удалось убедить Иосифа Виссарионовича в необходимости такого эфира. Ну, и хорошо! Какой из него певец?!