— Хорошо. — Он выцедил последние капли кофе, — Если мы сумеем раздобыть еще сиропа от кашля. Тони сможет вновь поставить защиту, когда проснется.

— При чем тут сироп?

Джек быстро объяснил, в чем дело, Честер Бейн кивнул и заявил:

— Дайте мне пустую бутылку. Я позабочусь о том, чтобы он получил все необходимое.

— Хорошо. Скажите вашим людям, что дождь из вишен — это знак. Пора залечь. — Элсон оглядел декорации, — У вас здесь есть душ?

— Два. — Продюсер поднял пару пальцев, — В обоих больших гардеробных. Хотя я советую не пользоваться тем, который предназначен для Мэйсона. Мистер Николас, скорее всего, будет благоразумен, тем более что он в курсе происходящего.

— Тогда, наверное, вам лучше поговорить с ним — Джек запрокинул голову и поверх декораций посмотрел на осветительную решетку, укрепленную на потолке. — Тут просторно. Когда появится ваша съемочная группа, мы просто не будем путаться друг у друга под ногами. Пошлем… — Он помолчал, откинулся назад, посмотрел на кушетку и нахмурился, — Как зовут того парня, который остался с Тони?

— Зев Зеро. Музыкальный редактор. Хотя он и мистер Фостер больше не… — Последовала пауза. — В настоящее время… Неважно.

— Отошлите его домой. Вернется ли он — решать вам двоим.

«Если бы я мог, то отослал бы домой и Честера Бейна. Мы меньше всего нуждаемся в том, чтобы рядом болтались штатские».

— Теперь вы! — продолжал коп, и Гровз подпрыгнул. — Я не склонен выпускать вас из виду на случай, если все обнаружившееся на листе пергамента окажется столь же правдивым, как то, что корова — воплощение Элвиса.

— Не окажется.

Гровз стоял лицом к Джеку, но смотрел на Генри и царапал кожицу у основания ногтей большим пальцем правой руки. На скулах журналиста горели яркие пятна.

— Даю слово.

Взгляд репортера выражал то ли ужас, то ли любовь. Элсон понял, что в этой компании шансы на то или другое почти равны.

— Если вы нарушите слово…

— Верьте мне, констебль. В угрозах нет необходимости, — перебил Гровз и сглотнул так, что его адамово яблоко подпрыгнуло. — Я знаю, что стоит на колу… Боже! Я хотел сказать — на кону!

Тони явно был не единственным, кто слегка свихнулся.

— Ступайте домой. Поспите. Потом возвращайтесь.

Гровз сперва повернулся к Генри, потом спросил:

— Сейчас?

— Эй! Это я велю вам уйти, а не он!

На этот раз Джек решил, что с него хватит. Потом он попробовал игнорировать кивок Фицроя, почти царственный, к чертям, наклон головы, после которого Гровз наконец-то стал двигаться.

Но репортер тут же остановился и начал:

— Мой лист…

— Останется здесь. — Лия подалась вперед и перехватила взгляд Кевина. — Я буду хорошо за ним присматривать.

«Как, черт возьми, она ухитряется произнести это так, будто в ее реплике есть нечто непристойное?» — подумал Элсон и шевельнулся, устраиваясь поудобнее.

Все присутствующие последовали его примеру.

— Мне тоже пора идти. — Генри вышел из-за стола. — У меня назначена встреча, которую я не могу пропустить.

— Эй! — Джек шагнул ему наперерез, — Если уж я решил оставаться, то…

«Слишком темно! Я не могу найти выход. Я один, без оружия. Я…

Глаза, дело именно в них».

— Черт! Ладно, идите.

— Вернусь, как только смогу. Мистер Гровз, я провожу вас до машины.

Элсон наблюдал, как они уходили, и гадал, высоко ли подпрыгнет Гровз, если Генри Фицрой похлопает его по руке. Потом Джек повернулся и обнаружил, что его внимательно рассматривает Честер Бейн.

— Похоже, вы принимаете все как нечто само собой разумеющееся, констебль.

Джек потянулся за пончиком и понял, что спина у него в синяках, которые утром наверняка будут дьявольски болеть.

— Что ж, эти нарушители уродливее, чем те, с которыми мне доводилось сталкиваться прежде, но я на дежурстве далеко не в первый раз.

— Вы служите и защищаете? [238]

— Да. Именно так я себе и говорю.

Глава десятая

Тони надеялся, что видит сон. Хотя, учитывая, как в последнее время складывалась его жизнь, было пятьдесят шансов на пятьдесят, что парень и вправду стоял в каком-то… белом месте. Белое над головой и вокруг. Белое и твердое под ногами. По крайней мере, Фостер был одет. Сон, где все кругом белое, а он голый — это было бы для него уже слишком, если, конечно, Тони все-таки спал.

— Эй?

«Эха нет. Оно вообще не откликнулось. Значит, я не в помещении. Если только это не какой-то гигантский купол, гасящий звук голоса».

Да. Такое было весьма возможно. Как в «Шоу Трумана» [239] , только без Джима Керри и декораций.

Воздух был теплым и пах так, что это приводило Фостера в смущение. Все вокруг пропахло им самим. Но все-таки Тони считал, что если уж кто-то и имеет право слегка вонять, так это он, Тони, уложивший трех демонов за день. Он поднял руку, чтобы провести по потным волосам, но не закончил жеста и уставился на ладонь.

Руна, выжженная на ней, — обычно тонкие белые линии — приобрела цвет темной крови.

«Она помогала мне использовать разные виды энергии. Означает ли изменение цвета, что руна удерживает на месте все белое, или это уж чересчур?

Хорошо, давай повторим все, что нам известно. Белое место. Красная руна.

В этом все и дело».

Тони решил, что единственный способ все прояснить — соединить белое с красным.

Он упал на одно колено и потрогал пол. На ощупь тот напоминал очень хорошее покрытие кухонного стола, где все куски сливаются друг с другом, к тому же их нельзя поцарапать. В квартире Генри имелся такой стол.

Вот и все, что пока выяснил Фостер. Он не мог сказать, сколько времени уже прошло, потому что ничего не менялось, но почти не сомневался в том, что стоял на колене не один час. Возможно, Тони куда-то уходил, а потом вернулся. Такие вещи вполне могут приключиться во сне, во всяком случае в таком, очень странном.

Прежде чем это могло случиться снова, пока Фостер не успел убедить себя в том, что в голову ему пришла на редкость плохая затея, он поднял левую руку и хлопнул ладонью по полу.

Тот слегка подался. По нему пробежала заметная рябь. Пол приподнялся и опал под ногами Фостера — это было все равно что оседлать плотную волну. Тони наблюдал за тенью, которую отбрасывал гребень этой самой волны, пока она не скрылась из виду.

Время, которое он проработал на телевидении, научило его, что тень означает наличие источника света. Но это правило, скорее всего, не действовало в стране снов.

— Бесполезно.

Тони потер ладонь с руной о джинсы, встал и прищурился.

На идеально белом горизонте появилась черная точка. Вернее, просто вдалеке, потому что слово «горизонт» придавало этому месту слишком широкий размах. Тони подождал. Точка никак не увеличивалась, тогда он пошел к ней.

Он шел.

Шел.

И никуда не попадал.

«Конечно, вряд ли у меня есть другие дела».

— Эй! Хочешь встретиться со мной на полдороге? — спросил Фостер неведомо кого и добавил куда более нетерпеливо: — Я идиот! В чем, по-вашему, я хорошо разбираюсь? — обратился он ко всему окружающему, — Да, конечно, в своей работе, но я говорю о сверхъестественном. Я могу заставлять вещи переноситься ко мне в руку. Говорю: «Идите сюда!» — и они приходят. Честно говоря, не знаю, что там такое. — Тони щурился, пока не заболели глаза, но точка оставалась крохотной, — Но оно появилось после того, как я хлопнул руной, отпечатанной на ладони, по белому полу. Следовательно, если я призову данную фиговину, то это должно компенсировать недостаточное знание ее характеристик. Верно?

Никто ему не возразил. Тони подождал еще минуту.

— Что ж, ладно.

Он поднял руку, потянулся и почувствовал… что-то. Либо оно оказалось больше всего того, что он раньше перемещал, либо просто не желало к нему приближаться. Первое предположение оставляло чуть больше пищи для размышлений, поэтому Тони остановился на нем и попытался еще разок, уже сильнее.