— Сделаю, товарищ Сталин, — Берия побледнел, но в глазах его плескалось злорадство, свой расстрел он Хрущеву не простит, а очередь Маленкова и Кагановича еще придет.

— И готовься, вместо Кагановича в Политбюро буду рекомендовать Щербакова, а вместо Никитки тебя.

— А Микоян?

— Анастас трус, — жестко усмехнулся Сталин, — дети храбрецы, а отец политик, — слово «политик» Сталин буквально выплюнул, — установи за ним наблюдение, а я поговорю, чтобы глупостей не делал, пришла пора навести порядок среди этой партийной аристократии, — он сжал кулак, сломав папиросу, которую машинально мял во время разговора. — Москву и Ленинград мы отстояли, это не вызывает никаких сомнений. Справимся и с остальным. А вот внутренний враг будет пострашнее немцев. Нельзя допустить перерождения партии, а оно уже началось! Но и этого мало. Нужна реформа, серьезная реформа. Партийная, советская, государственная. Меня некоторые товарищи уже спрашивали, почему вместо самолетов и танков я вдруг озаботился кино, музыкой, литературой. Почему запретил наступательные действия. В трусости обвиняют, в излишней осторожности. Карбышева с Махровым, Игнатьева, Будённого детские сады организовывать отправил. Семен прибегал, матерился, требовал на фронт отправить, ротой командовать. Глупцы! Все глупцы! — Сталин ударил ладонью по столу, — Дальше собственного носа не видят! Там — он ткнул рукой на запад, — сейчас лучшие из лучших умирают! Надежда наша, опора страны! Кем мы их заменим?! В той реальности упустили мы молодежь! Не озаботились! Мало сделали! Надо было больше, лучше, умнее! Эти фильмы, эти песни, Стаин, его одноклассники и одноклассницы — пример! И таких примеров нужно, как можно больше. Ищи их, Лев, это твоя забота! И ты, Лаврентий, ищи. А тех, кто мешать будет, уничтожать! Это враги хуже немцев! Ты разобрался, чья инициатива была с арестом Стаина в январе?! Три месяца прошло! — Сталин упер жесткий взгляд в Берию.

— Не до конца, товарищ Сталин. Лившица в темную вывели на Стаина, воспользовались амбициозностью и глупость некомпетентного человека. Кадровика, допустившего перевод Лившица из управления лагерей в следствие, отработали. Обычная халатность. Зато установлена связь Лившица с неким Калитой, сотрудником НКИД, который был обнаружен убитым у себя дома. Якобы ограбление. Только вот удар ножом был выполнен человеком подготовленным. Не уголовник бил — диверсант. Больше ниточек нет. Сейчас отрабатывается окружение Калиты, но это работа долгая и кропотливая, думаю, настоящих исполнителей уже нет в Москве, да и в Советском Союзе.

— Лаврентий, ты понимаешь, что это твой провал?!

— Понимаю, товарищ Сталин. Но кем мне было работать? Сами вспомните ситуацию осенью-зимой? У меня половина состава на фронт ушла. Поэтому и появились такие Лившицы на местах.

— Ты мне не оправдывайся, ты мне дело делай! — вспылил Сталин. На лбу у Берии появилась испарина.

— Делаем мы дело, товарищ Сталин. Есть у меня, что доложить по Стаину.

— Так докладывай! Что ты тут бумажки свои с места на место перекладываешь?! Берия многозначительно посмотрел на Мехлиса. — Докладывай при нем! Ведь его сына дело касается, — усмехнулся в усы Сталин, намекая на вынужденное усыновление Львом Захаровичем Сашки и Валентины.

— Сработала наша комбинация с Ловчевым, товарищ Сталин, — усмехнулся Берия. — Вышли на инженера. Американцы.

— И что Ловчев?

— А Ловчев сразу пошел в Особый отдел.

— Значит, не ошиблись мы в инженере?

— Не ошиблись, товарищ Сталин. «Советскую власть мне любить не за что, но предателем не был и не буду. Как мне потом своим ребятишкам из эскадрильи в глаза смотреть?» — прямо так и заявил. И работать согласился. Интересная комбинация может получиться, товарищ Сталин.

— Ты не заиграйся только. Сам понимаешь цену ошибки. А немцы что? Ты мне немцев не проморгай!

— За Александром присматривают, но он в принципе никому не интересен. Кроме подхода зимой никто больше им не интересовался. Как ни странно, помогло усыновление Александра Львом Захаровичем.

— Это-то тут при чем? — удивился Сталин, а Берия, замявшись, пояснил:

— Кто-то пустил слух, что Александр Ваш сын, товарищ Сталин. А его усыновление товарищем Мехлисом было сделано по Вашему распоряжению. Будто Вы не знали о внебрачном ребенке, а когда узнали, решили таким образом принять участие в судьбе парня.

— Чтоооо? — удивленно протянул Иосиф Виссарионович и расхохотался, — Сын значит? Мой? А Захарыч мои ошибки юности прикрывает? — от смеха на глазах у Сталина выступили слезы. Кто же у нас такой фантазер, удалось выяснить?

— Впервые слух возник в окружении Хрущева, — неприминул добить врага Берия, а то мало ли, передумает Хозяин ликвидировать Никитку.

— Да, — Сталин достал из ящика стола скомканный носовой платок и вытер слезы, потом громко высморкался в этот же платок и бросил его обратно в стол, — клоун, есть клоун. И, посерьезнев, приказал, как выстрелил: — С Никиткой не затягивай. Эти слухи неспроста распустили. Думаю, будут обвинять меня протекционизме, заодно и Александра попробуют прощупать, кто он есть на самом деле. В открытую выступать не будут, а кулуарно начнут пакостить. Ты связь Хрущева с украинским националистическим подпольем прорабатывал?

— Нет такой связи, товарищ Сталин. Пока нет.

— И уже не будет! — Иосифу Виссарионовичу подумалось, что тогда, в 22-м году он был прав, нельзя было давать равные права окраинам! Государство должно быть единым и неделимым! Но Ленин уперся, пошел на поводу у «независимцев» [495] . А эти твари, шакалы — Каменев с Рыковым его в этом поддержали! Именно тогда и была заложена бомба под фундамент государства. В самом союзном договоре уже были заложены предпосылки его распада. Ничего. И с этим разберемся. Дайте только срок. После победы, на волне эйфории надо будет упразднять это недоразумение — Союз Советских Социалистических Республик. А вот что придет ему на замену надо подумать. Хорошенько подумать. Тут ошибиться нельзя. А пока главное — война. — Читал твою записку о закрытых городах. Как люди восприняли изменение своего статуса? Нет беспокойства, волнений, что их хотят содержать как преступников в лагерях?

— Нет, товарищ Сталин. Люди отнеслись с пониманием и даже с энтузиазмом, все-таки согласно решению ГКО, закрытые города обеспечиваются по фронтовым нормам.

Сталин, понимающе кивнул. С потерей западной территории Советского Союза продовольственная проблема приобретала катастрофический размах. Ничего, в прошлый раз справились и в этот справимся! Иосиф Виссарионович задумался.

Решение о создании закрытых городов по примеру мира Стаина было принято Политбюро и ГКО еще в декабре. Именно в этих городах будет производиться новая техника, станки, оборудование, медикаменты, все, что есть в «базах данных» Ковчега и что технологически можно делать сейчас. Всего на первоначальном этапе таких городов должно быть построено восемь — четыре на Урале в Свердловске, Челябинске, Нижнем Тагиле и Златоусте, где сейчас сосредоточенно основное производство вооружения. Там уже приступили к работе над Т34-85, Т-44 и ИСами и орудиями для них. Еще два городка будет в Сибири — В Новосибирске и Красноярске, там займутся фармакологией и авиацией. Ну и два городка в Казахстане в Семипалатинске и Караганде — атомная энергетика и металлургия.

Как же мешает, что «Ковчег» находится на территории занятой немцами! Правда сейчас там партизанский район. Десантники, участвовавшие в Вяземской операции, по завершению наступления под Ленинградом, не стали пробиваться на восток, а рассредоточились по немецким тылам в Смоленской, Калининской и Калужской областях, а так же в Витебской, Могилевской и Гомельской областях Белоруссии. Но они ограниченны в ресурсах: продуктами питания, боеприпасами, обмундированием. Именно для их снабжения и будет привлечен корпус Стаина. Надо сделать так, чтобы немцы боялись близко подходить к лесам. А еще было приказано документировать все преступления нацистов. Ничто не должно быть забыто, никто не должен быть забыт. Каждый должен получить от советской власти по заслугам, герои награды и почет, а преступникам одно наказание — смерть!