Лия пожевала нижнюю губу. Она выглядела куда моложе женщины, видевшей, как вся ее деревня была перерезана тридцать пять столетий тому назад. Потом каскадерша отбросила волосы за плечи и улыбнулась. Это выглядело не слишком убедительно, особенно когда рука ее упала и прижалась к выпуклости живота.

— Тогда я ринусь обратно, и ты снова станешь моим героем.

— Но если…

— Тони, расслабься. Мы проехали мимо того демона нынче утром, были совсем близко от него, и все равно он сперва пришел сюда. Похоже, я второй пункт, поэтому не собираюсь съеживаться за твоей спиной до конца конвергенции, сколько бы она ни продлилась. Я не позволю Циратану осуществить его последний план и контролировать мою жизнь. Не больше, чем прежде он мог руководить мной самой. Ты справишься с демонами, я буду продолжать жить.

— А как насчет моей жизни?

— А у тебя есть что-то еще помимо работы? — Взмах ее руки охватывал всю студию, расположенную за кабинетом Чи-Би. — Эй, здесь все, что тебе нужно!

Тони еще мгновение таращился на дверь, закрывшуюся за ней.

Он чувствовал, что ему стоило бы спорить ожесточеннее. Если бы Лия осталась на студии, можно было бы не сомневаться в том, что демоны двинутся сюда, хотя Фостер и ощущал, что в делах, связанных с этими тварями, не так уж много гарантий. Кроме того, даже после недолгого знакомства с Лией Тони было ясно, что ее интересовала только она сама. Лия заставляла все крутиться вокруг себя и всегда поступала по-своему. Видимо, после первой пары прожитых тысячелетий это вошло у нее в привычку — как раз тогда, когда она избавилась от манеры полагаться на других. Это неудобно. Люди умирают именно тогда, когда они нужны.

«Все же Лия хотя бы не прячется за моей спиной. Это хорошо, верно?»

Четыре наброска, которые Фостер сделал в машине, были раскиданы по столу Чи-Би. Тони примостился на краю стола, выбрал наименее сложный и смотрел на него долго и пристально. Большой палец ассистента режиссера, испачканный супом, оставил пятно на бумаге.

Фостер поднял вторую руку, сосредоточился, выбрал место и нарисовал узор.

Или нет.

Голубые линии зашипели и разорвались, потом посыпались вниз фейерверком.

Он собрал все силы, ухитрился не соскользнуть на пол, не растянуться на столе Чи-Би, капая слюной.

Перед глазами Тони плыли темные и светлые пятна. Голубые искры без конца кружились и падали. Он с трудом сглотнул, рыгнул овощным супом и сдержал рвоту.

— Да пошел ты, — пробормотал он сам себе, пошатнулся, но сделал несколько шагов вперед и наступил на тлеющий кусок ковра.

Тони решил пойти дальше. Это казалось очень хорошей идеей. Ему нужна была еда, причем много.

«Какого дьявола стол Чи-Би так далеко от двери?»

Эми никогда не дала бы Тони покоя, если бы он появился, дыша тяжелей обычного. Поэтому он вцепился в дверную ручку и попытался очухаться, прежде чем войти в офис.

Там было слишком тихо. Волоски на загривке парня встали дыбом и снова улеглись, когда он понял, что Эми нет за столом. Это всегда снижало уровень шума в помещении. Наверное, она послала Кристу на поиски кого-нибудь в павильон звукозаписи, а со следующим срочным сообщением отправилась сама, поскольку офисная ассистентка все еще не вернулась. Судя по тому, что на основании ее телефона мигал пояс из красных огоньков, Эми отсутствовала довольно давно.

Для такого неестественного затишья как будто имелась вполне обычная причина, но Тони вышел на середину комнаты очень осторожно, едва касаясь пятками пола. Предусмотрительность, конечно, была нужна. У Фостера имелось подозрение, что один неверный шаг — и его голова скатится с плеч. За минувший год подобные риторические обороты стали пугающе реальными, а он решительно предпочитал, чтобы его голова оставалась там, где сейчас.

Тони слышал, как в загоне сценаристы на повышенных тонах приглаживали последние неровности заключительной серии сезона.

Ему не потребовалось больших усилий, чтобы разобрать слова:

— Потому что нам нужно здесь немного физического действия! Это классическая сцена всегда вызывает смех. Она беспроигрышна!

«Похоже, Мэйсону снова врежут по яйцам».

Сценаристы никогда не забывали о так называемом физическом юморе. До сих пор Питер и остальные режиссеры ухитрялись делать так, чтобы эти моменты не затрагивали их темпераментной звезды. Режиссеры ублажат сценаристов приглашенными знаменитостями и актерами второго плана, которые стонали, сгибались и зажимали промежность. У авторов текста явно имелись личные проблемы.

Тони слышал, как Рейчел Чоу, менеджер офиса, тихо разговаривала с кем-то в маленькой кухне.

— Что вы имеете в виду? — прогремел голос Мэйсона из его небольшого кабинета, находившегося по другую сторону от главных дверей.

«Он что, все еще общается с прессой? Разве ему не пора уже вернуться на съемочную площадку?»

Тони попытался вспомнить сегодняшнее расписание съемок «Самой темной ночи» и потерпел крах. Он сделал пару шаркающих шагов вперед, но все равно пропустил ответ репортера.

Однако Мэйсон участвовал в фестивале «Бард на пляже» [204] и умел заглушать звуки хлопающей парусины и не очень далекий шум машин, пересекающих мост Баррард. Одна хлипкая дверь была для него ничем.

— Как вы смеете делать такие намеки насчет моих фанатов?

По Риду сходили с ума преимущественно женщины средних лет, имеющие веб-сайты и пугающе недвусмысленное воображение, а еще те, кто верил, что вампиры и вправду таятся в темноте. Таких было совсем немного. Если не считать этой веры, они, похоже, не могли прийти к согласию ни по одному конкретному вопросу. Тони ни разу не видел, чтобы Генри и вправду таился. Самой редкой разновидностью фанатов были люди, восхищавшиеся игрой Мэйсона.

— Мои поклонники — это соль земли!

«Да кто так говорит в реальной жизни?» — подивился Тони и придвинулся еще ближе.

Хотя, если честно, на некоторых упомянутых веб-сайтах публика выражалась довольно соленым языком, не говоря уж про интересную анатомическую концепцию, касающуюся как минимум Мэйсона. Тони вряд ли относился к тем, кому полагалось жаловаться на секс мужчины с мужчиной, но его слегка смущали рассказы про отношения Раймонда Дарка с Джеймсом Тейлором Грантом, размещавшиеся в Сети. Даже если забыть о личных предпочтениях самих актеров, Дарк был бабником, на счету которою каждую неделю появлялось несколько новых завоеваний и полусотня трагических любовных романов в прошлом. Даже Джеймса Тейлора Гранта одна такая вот истинная любовь зарыла в землю, а другая привязала к столбу.

С актрисой, игравшей вторую женщину, Ли встречался до тех пор, пока шанс стать звездой в ремейке «Туннеля времени» [205] не увлек ее в Торонто.

Дверь кабинета Мэйсона настежь распахнулась, и Тони резко вернулся от воспоминаний к насущным делам. Он едва успел принять невинный вид, будто и не думал подслушивать, когда главный актер «Самой темной ночи» сыграл драматическую сцену ухода или появления. Это с какой стороны посмотреть.

— Интервью закончено! — заявил он.

— Мистер Рид, вы должны сознавать, что этот сериал привлекает к себе слишком много паранормального внимания.

Фостер узнал этот голос.

— Я не должен ничего сознавать! — огрызнулся Мэйсон, когда вслед за ним из кабинета вышел Кевин Гровз. — Мне очень не нравится то, что вы подразумеваете!

— Поясните!

Мэйсон вздернул губу, круто развернулся на пятках, двинулся к выходу и бросил через плечо:

— Любыми вашими дальнейшими вопросами займется моя ассистентка.

Гровз побелел, что и неудивительно, если вспомнить его последнее столкновение с Дженнифер, и позволил Мэйсону уйти без помех, хотя бы физических.

— Я выясню правду, мистер Рид! — заявил журналист.

Даже с другого конца комнаты Тони видел, что Мэйсон размышлял, должен ли он на это отвечать.

«Пожалуйста, только не «Николсон»!» [206]