Углубившись в работу, девушка мурлыкала себе под нос что-то крайне немелодичное, и только дважды приостановилась, чтобы записать данные о состоянии мышечной упругости и гибкости суставов. Пока что номер десять следовал положениям ее теории.

Ни один из прочих, даже номер девять, не реагировал столь замечательным образом на воздействие бактерий. Кэтрин не терпелось поскорее убедиться, насколько успешно Дональд, номер одиннадцать, сможет оправдать ее надежды.

Видела ли она эту девушку раньше? Почему она не может вспомнить?

Это была какая-то особенная девушка, хотя она не понимала, почему ей так показалось.

Вцепившись пальцами в края бокса, она приняла сидячее положение.

Она должна была что-то сделать.

Кэтрин покачала головой. Прекрасно, что номер десять проявляет инициативу и действует столь адекватно, но в данный момент ей было необходимо лежащее, неподвижное тело.

— Лечь, — сказала она строго.

«Лечь».

Команда прошла по сложному извилистому пути, и тело повиновалось.

Но она не хотела ложиться.

Во всяком случае, она так думала.

— Ты пытаешься нахмурить брови! — Кэтрин восторженно всплеснула затянутыми в перчатки руками. — Даже частичное управление мелкими лицевыми мышцами — серьезное достижение. Необходимо срочно провести ряд измерений...

Номер девять внимательно наблюдал, как она двигалась над подобной ему. Он вспомнил другое слово.

«Необходимость».

Когда он окажется ей необходимым, он будет здесь.

На какое-то мгновение он подумал, что вспомнил музыку.

После того как измерения параметров номера десять и процедура увлажнения ее кожи были закончены, Кэтрин смогла наконец уделить внимание незваному посетителю. Из бокса номера девять с тех пор, как возвратилась в лабораторию, она не слышала ни единого звука, и все же надеялась, что он еще не умер. Ведь у нее не было энцефалограмм этого человека, как и специально выращенных бактерий, а значит, столь великолепное тело было бы потеряно; особенно прискорбно было бы, если бы он задохнулся или перенес инфаркт.

— Конечно, если он умер, мы могли бы воспользоваться энцефалограммами Дональда и бактериями общего вида, — размышляла девушка, поднимая крышку герметичного бокса. — В конце концов, такая схема сработала для номера девять, а он-то точно не был таким уж свежим. Ну, что бы там ни было, нам представилась возможность хотя бы повторить подобный результат.

Заглянув внутрь герметичного бокса, она озадаченно сдвинула брови. Непрошеный гость лежал, приложив бледную руку к груди, другая рука была вытянута вдоль тела. Глаза его были закрыты, а длинные ресницы на фоне бледного лица показались ей немного темнее светлых рыжеватых волос. Он не казался мертвым. Полностью. Но не выглядел и живым. То есть полностью живым.

Кэтрин прижала два пальца к пульсу на его шее. Плоть оказалась более эластичной при соприкосновении, чем она могла ожидать, и гораздо мягче, чем обычно бывает у мертвого, но в то же время ей показалось, что температура его тела упала до столь низкого уровня, что не могла быть совместимой с жизнью. Она проверила на всякий случай, выключила ли, как собиралась это сделать, рефрижераторную установку. Та была отключена.

— Странно, очень странно, — прошептала девушка. Все последующие события показались ей еще невероятнее: едва она почти убедилась в том, что его сердце, по какой бы то ни было причине, остановилось, кончиками пальцев она ощутила отчетливый удар пульса. Еще больше нахмурившись, исследовательница ожидала следующего удара, следя по часам, как мелькают секунды. Ровно через восемь секунд сердце пришельца снова сократилось. Следующее сокращение также произошло через восемь секунд.

— Около семи раз в минуту. — Кэтрин задумчиво постучала пальцами по бокам герметичного бокса. — У обычного человека переход от систолы к диастоле происходит, в среднем, примерно семьдесят раз в минуту, если он находится в состоянии покоя. В данной ситуации мы наблюдаем одну десятую от нормальной интенсивности сердцебиений.

Она осторожно приподняла большим и указательным пальцами его веко. Глаз никак на это не отреагировал. Зрачок, вместо того чтобы закатиться под лобный выступ, оставался в центре, но сузился до размеров булавочного укола Не наблюдалось ни малейшей реакции на свет. А также не последовало никакой реакции на стимуляцию других частей тела, а Кэтрин проверила их все.

Сердце, сопровождаемое замедленным дыханием, продолжало биться с частотой между семью и восемью ударами в минуту, и сокращения его можно было определить, только если целенаправленно пытаться это сделать. Его удары были единственным свидетельством жизни незваного гостя.

Она слыхала об индийских факирах, погружавшихся в состояние транса, столь глубокое, что, казалось, человек впал в кому или просто умер, и потому предположила, что столкнулась с североамериканским вариантом таких способностей; возможно, этот человек, обнаружив, что попался, сократил метаболизм организма для того, чтобы сохранить жизненные ресурсы. Кэтрин не имела ни малейшего представления, на что он был способен; в данный момент казалось, что он совершенно беззащитен, но она вынуждена была признать, оставляя в стороне отдельные незначительные обстоятельства, что трюк был выполнен весьма аккуратно.

В конце концов ей пришлось прибегнуть к помощи номера девять, чтобы снять с непрошеного гостя черное кожаное пальто, после чего, закатав ему рукав, она наполнила его кровью две пробирки Девушка намеревалась заполнить три, но из-за того, что кровяное давление у пришельца оказалось весьма низким, вынуждена была прекратить эту процедуру раньше, так как она требовала слишком много времени. Закрыв герметичный бокс, она направилась к одному из столов в другом конце лаборатории. Анализы крови могли дать ей некоторые ответы о природе такого транса, но, если и этого не произойдет, она всегда будет в состоянии воспользоваться этой информацией позже, если окажется, что пришелец все же умер.

— Видите ли, детектив Фергюсон, я вполне сознаю, что моя мать умерла вследствие естественных причин, прежде чем было совершено это преступление, и я понимаю, что это обстоятельство заставляет присвоить ему весьма низкий приоритет, но...

— Мисс Нельсон... — В голосе детектива Фергюсона откровенно слышалось нечто среднее между раздражением и скукой. — Сожалею, что вы так расстроены инцидентом с вашей матерью, но у меня на руках сейчас убитый подросток. Я бы хотел найти негодяя, который до сих пор разгуливает на свободе, до того, как на меня свалился еще один труп.

— А вы — единственный детектив в отделении полиции? — Ногти Вики начали резко постукивать по обшивке телефонной будки.

— Нет, но случай этот поручено расследовать именно мне. Извините, но я не в состоянии уделить поискам тела вашей матери внимание, которого, по вашему мнению, она заслуживает...

— Эти дела, — гневно процедила она, сжимая руки в кулаки, — взаимосвязаны.

За ее спиной Селуччи, прислонившись к открытой двери телефонной будки, закатил глаза. Даже не имея возможности слышать ответы на другом конце провода, он испытывал сочувствие к Фергюсону, попавшему в столь затруднительное положение. Хотя она могла обходиться со свидетелем с хирургической деликатностью, в данный момент Вики явно пыталась применить силовую тактику, орудуя молотком и зубилом.

— Взаимосвязаны? — Раздражение на другом конце провода мгновенно испарилось. — Каким образом?

Вики открыла было рот, но не произнесла ни слова. «Мою мать превратили в восставшего из гроба монстра. Ваш мальчик был убит подобным же существом. Я гарантирую, что если мы найдем мою мать, то найдем и вашего преступника. Кто мне это сказал? На этот вопрос я вам ответить не могу. И к тому же я не могу сказать, где он на данный момент находится. Дерьмо!»