А летчик тем временем шел на поправку, воспаления и нагноения не было, видимо благодаря антибиотикам, рана потихоньку заживала. Петр на костылях ковылял по базе, восхищаясь обычными для Сашки и фантастически выглядевшими для него вещами, типа микроволновки или сенсорной электроплиты, или валялся, смотря все подряд фильмы из видеоархива, то гогоча, как конь над комедиями, то дико переживая, при просмотре фильмов с военной тематикой. Особенно сильное впечатление на него произвел фильм «Хроники пикирующего бомбардировщика». Посмотрев его, Никифоров долго лежал молча, а потом попросил у Сашки чего-нибудь выпить. Видя состояние летчика, Сашка отказывать не стал и налил Петру полстакана виски из бара Терещенко. Впрочем с таким же успехом он мог бы дать ему и водки и спирта, Никифоров выхлебал содержимое в один глоток не чувствуя крепости и вкуса, а потом как-то поникнув стал говорить:
- Понимаешь, Сашка, про нас это. Нет, не то, что они тоже бомбардировщики и на «пешках» летают, а то, что они вот так вот, своим самолетом на их аэродром. Ведь Панин так же, прямо в цистерну с горючим. Я еще все думал специально они или случайно получилось, а теперь точно знаю, что не было там случайности. Они сознательно туда довернули. А потом и нас немцы, точно так же, как ребят из фильма гоняли. И вот я здесь, а парней нет. Даже могил нет. Значит без вести пропавшие, - и без перехода спросил, - а к тому самолету, что ты на болоте нашел, точно никак не добраться?
- Трясина там кругом, Петь. Начну искать проход, тоже пропаду. А я права такого не имею пока. Я на карте место отметил. Найдем их, как немцев погоним.
- Да, найдем. Налей еще?
- Нельзя тебе, Петь, ты только поправляться начал.
- Нужно, Санька, очень нужно! Еще столько же налей, и убирай, - и в глазах его стояла такая тоска, что Сашка не смог отказать, плеснув в стакан еще чуть больше половины. Никифоров снова выпил не закусывая, стало заметно, что ему захорошело, - я так-то не пью, - заплетающимся языком попытался он оправдаться, - как-то еще до училища напился так, что мне плохо было, с тех пор и не пью. А вот сегодня просто надо было. А так я же спортсмен, в волейбол играл, сначала за город, а потом за нашу 2-ю авиашколу. Тамбовский я [343] , - добавил Никифоров невпопад, и его потянуло на откровенности. – Знаешь, какой у нас город отличный! А парк! Парк пионеров! В 1937 году открыли. Крааасивый. Даже фонтан и бассейн с рыбами есть. И танцплощадка с духовым оркестром. Мы с Лидочкой туда на танцы бегали, когда мне увольнительную давали, - и вдруг фальшиво запел, - в пааааркеее Чаааиир, рааспускаются рооозы. Да, розы в парке тоже есть. А знаешь, Саня, давай после войны к нам в Тамбов! Я тебя с Лидочкой познакомлю, - и вдруг с подозрением посмотрел на Александра, - только, ты смотри, чтоб ни-ни, Лида моя девушка, понятно! Красивая она, мы даже целовались, когда она меня провожала на вокзале. А тебе мы девушку найдем, у нас в Тамбове красивых девчонок много, - тут алкоголь подкосил ослабленный ранением организм Петра, и он уснул.
А Сашке стало грустно. Накатило жуткое чувство одиночества. До слез было себя жалко. Никифорову вон есть куда и к кому возвращаться, есть мама, есть девушка. Да, девушка. Как-то раньше о девушках мыслей у парня не возникало. Но в последнее время все изменилось, женский вопрос перед Сашкой возникал все острее, особенно по утрам, когда организм реагировал на него со всей мощью бурлящих подростковых гормонов. В чисто мужском, замкнутом внутри себя коллективе знали, что Алоян по приказу Терещенко выдает поварам для добавления в пищу какие-то препараты, заглушающие желание, и с пониманием относились к этому. Но тема противоположного пола по молчаливой договоренности была среди них под запретом, слишком уж болезненной она была, как в физическом, так и в психологическом плане. У всех без исключения, ну кроме Сашки в силу его возраста, там наверху, в огне ядерных взрывов погибли жены и любимые, и любой намек о них отзывался в душах выживших непереносимой болью. А вот теперь, видимо, действие препаратов закончилось.
И еще на Сашку давила гнетущая неопределенность и неуверенность в будущем. Как выйти на руководство СССР Александр уже придумал и даже предпринял для этого определенные действия. И подсказку для них он нашел в компьютере Ванина. Максим мечтал попасть именно в это время и всерьез готовился к такому развитию событий, прорабатывая планы и обеспечивая их техническими средствами. Так, он предполагал с помощью компьютера и дешифрующей программы вскрыть коды связи с руководством страны, потом под этими кодами выйти на Сталина, а там уже передав Верховному базу со всем содержимым, проситься на фронт. Причем Ванин почему-то не рассматривал, как контакт никого, кроме Иосифа Виссарионовича, считая, что попади информация о базе кому-то еще, даже из близкого окружения вождя, использовать они ее будут не на благо страны, а только в личных целях, а может и того хуже. Из чего Максим сделал такие выводы, Сашке было не понятно. Но мнению друга он доверял. И придерживаться решил именно этой линии. Правда, вот, как попасть к самому Сталину, Сашка придумать не мог.
А компьютер Лизина поверг его в шоковое состояние. Александру очень нравился подполковник своим неунывающим характером, готовностью выслушать и дать совет. Если Терещенко казался Сашке глыбой далекой и не доступной, но на которой держится их коллектив, то Лизин в его восприятии был почти своим. То, что подполковник исполнял еще и функции контрразведчика, было известно всем и служило почвой многочисленных шуток о контрразведке без разведки, над которыми Михаил Иванович и сам с удовольствием смеялся, ничуть не обижаясь. А вот то, что он был еще и глазами, ушами и карающей рукой истинных хозяев базы из правительств союзных республик стало для Сашки неприятной новостью. И то, что в двух якобы суицидах из трех, произошедших на базе, принял непосредственное участие подполковник, стало для парня сродни нокаутирующему удару. Да и много еще всякой грязи, о которой не хотелось даже думать, прочитал Александр в компьютере этого человека.
А тоскливые мысли все не уходили. Как его встретят в Советском Союзе, что его ждет? Даже в самом лучшем случае, если его не арестуют или не закроют в какой-нибудь секретной лаборатории НКВД, куда он пойдет, чем будет заниматься? Он чужой в этом мире, в этой стране. Ничего не знает, ничего не понимает. Для него совсем неважным кажется то, за что тот же Никифоров, не раздумывая, готов пожертвовать жизнью. А Сашкина основная цель не допустить в будущем повторения того, что случилось, как она найдет отклик у Сталина? И не делает ли он ошибку, выбрав Советский Союз, а не страны демократического блока, как это предполагали те, для кого строилась эта база. Ведь, как он узнал из документов Лизина, они не планировали как-то помогать России, да и вообще базироваться на ее территории. Ими планировалось вывезти ценности и информацию в Британию или Штаты, и, используя послезнание и имеющиеся ресурсы, производить корректировку истории. А не посвящённый персонал базы вместе с семьями должен быть уничтожен. Те двое, которых убил Лизин, узнали об этом, чем и подписали себе смертный приговор. Знал об этих планах Терещенко или нет, Сашка даже думать не хотел. Он просто выключил компьютер подполковника, с намерением больше никогда его не включать, слишком мерзко становилось на душе от того, что в нем хранилось
С такими тяжелыми мыслями Сашка зашел в операторскую, проверить камеры внешнего наблюдения, которые он мониторил постоянно, да посмотреть расшифровку радиоперехватов советского командования. А радиоперехваты не радовали, не будь у Сашки послезнания, он бы усомнился, что немецкую армию на пути к Москве может что-то остановить. 7 октября была окружена Вяземская группировка советских войск, а три дня назад они перестали выходить на связь [344] . С командования Западным фронтом был снят Конев и на его место назначен Жуков. Немцы вплотную подошли к Можайску. И давили, давили, давили.